Новая реальность «Современника»Аншлаг на четверть зала
- эксклюзив
- 11 дек. 2020
Директор культового московского театра Игорь Попов о деле Михаила Ефремова, заветах Галины Волчек и будущем онлайн-спектаклей
В этом году у театра сменился худрук. Как считаете, уже можно понять, чем театр под руководством Виктора Рыжакова отличается от «Современника» Галины Волчек?
Сейчас сложно что-либо говорить. Сезон у нас очень непростой, потому что по сути дела театр долго не работал из-за пандемии. Если бы жизнь проходила в обычном формате, то, возможно, изменения были бы более явными. А теперь всё смешалось. Во всяком случае, Виктор Рыжаков успел выпустить спектакль по пьесе Евгения Гришковца, который живёт здесь у вас, в Калининграде. Постановка пользуется большим успехом, а репетировать её приходилось в Zoom, что тоже стало для нас новым. Как это делать дистанционно, мы учились прямо на ходу.
Как «Современник» отражает своё название? Насколько важно говорить со зрителем на актуальном языке, работать с современными драматургами, осваивать новые театральные форматы?
Мы в любом случае всегда находимся в поиске. И это связано не только с приходом Виктора Рыжакова на должность художественного руководителя. Такое происходило и при Галине Борисовне Волчек: мы искали новых молодых ребят, некоторые уже стали достаточно известны и руководят театрами.
Мне кажется, язык в театре всегда современный, если это интересно зрителю. Театр работает для него, чтобы зацепить, чтобы, уходя из зала, человек задумался, стал переживать, что-то для себя новое впитал. Галина Борисовна Волчек говорила, что театр должен катапультировать. Попадая в «Современник», зритель должен оказаться в другой реальности и понимать — это здесь и о нём. Это было актуальным тогда и остается сейчас, несмотря на то, что нам в нынешнем сезоне исполнится 65 лет.
Тем не менее одним из заветов Галины Борисовны Волчек было то, что «Современник» не должен стать модным местом. Вы разделяете позицию, что театру необходимо оставаться вне моды?
Да, абсолютно. В театрах бывает новая сцена, у нас она называется другой. И там мы пытаемся найти ту драматургию, которая сейчас нужна зрителю. Это место для чистого эксперимента, чего-то нового. Но это новое не должно стать модным.
Модным, например, может быть ресторан, невзирая на то, что там не самая хорошая кухня. Галина Борисовна очень боялась того, что называется «модное место», ведь там уходит нить творчества. Понятно, что всё должно быть красиво, удобно и комфортно, мы об этом заботимся и думаем всегда. Но основная линия театра — то, что происходит на сцене, сам спектакль.
Относительно недавно из театра ушёл народный артист России Сергей Гармаш, и в качестве причины он в открытом письме назвал недовольство политикой нового руководства театра и резкой сменой курса Галины Волчек. Как в «Современнике» отнеслись к его заявлениям?
То, что вышел медийный скандал, само по себе плохо. Это не делает чести театру. Сообщение Сергея Гармаша изначально было опубликовано в чате, который видят только наши актёры. Мне очень жаль, что это в принципе произошло, и история, которая должна была остаться внутренней, вышла за пределы «Современника». Сергей Леонидович тоже этого не хотел. Могу вам сказать: Гармаш гениальный актер, уход такого мастера — большая потеря для любого театра. Он прослужил в «Современнике» 36 лет — достаточно большой срок. Так или иначе это громадный кусок жизни, сердца и всего остального. Однако жизнь идет своим путём и каждый принимает для себя какой-то выбор.
Одной из причин своего ухода Гармаш назвал проект «Современника» ко Дню Победы, где актёры театра записывали в Zoom свои диалоги о войне. Там звучали разные мысли, например, что сегодня Парад Победы нужен власти, а не народу. Или что на орудия смерти тратятся огромные деньги, а мы ими гордимся и показываем всему миру. Как вы оцениваете этот проект? И есть ли сейчас запрос на такой откровенный диалог со зрителем, в том числе на острые темы, связанные с политикой?
Мне кажется, что диалог нужен в любом случае. Вопрос даже не в каких-то жёстких правилах и нормах. Мы же сами видим, что происходит в обществе и в стране. Некий момент воспитательный тоже упущен. Театр является отражением общества. На мой взгляд, закрыться и не говорить об этом тоже было бы неправильно. Если нарыв существует, его надо хотя бы найти, чтобы впоследствии излечить.
Безусловно, проект необходимо было вести и направлять. Говорю не о цензуре, конечно. Сначала нужно, наверное, самим понять, о чём идёт речь, и обсудить это внутри театра, прежде чем выдавать всё на зрителя. В этом я с Сергеем Гармашом соглашусь.
То есть вы согласны с Гармашом, что эти мысли о войне звучали кощунственно?
Там были абсолютно разные мысли. И трепетные истории, которые, на мой взгляд, очень важны. Но были и такие рассуждения, которые ушли немножко не туда. Знаете, так бывает: ты вроде, как тебе кажется, идёшь прямо, но на самом деле где-то потерял ориентиры и ушёл в сторону.
Есть ощущение, что в последние годы государство всё чаще интересуется сферой культуры. Мы помним дело о новосибирском «Тангейзере»18+, обыски в Театре.Doc, рассказы худрука Александринского театра о согласовании пьес современных драматургов с Минкультом и, наконец, дело Кирилла Серебренникова. Как вы считаете, сегодня возможен разговор между властью и театром?
Мне кажется, такой разговор не просто возможен, а он есть. В любом случае диалог идёт.
Хорошо, допустим, дело Кирилла Серебренникова, оно, по-вашему, разделило театральную среду на до и после?
Ну, наверное. Одни ведь занимают позицию абсолютной невиновности, а другие считают, что тут явно есть политический аспект. На самом деле проблемы существуют, и они носят некий экономический характер. Да, бывает достаточно сложно успеть за выполнением каких-то государственных заданий. Мы пытаемся планировать творческий процесс, но не всегда получается, потому что многое меняется во время выпуска спектакля. Экономика театра сейчас вещь непростая, скользкая, и диалог с государством происходит именно в этом направлении. Могу сказать, что появляются какие-то поблажки. Если раньше это была более серьёзная история, то сейчас уже и государство осознаёт, что нельзя абсолютно жёстко подходить к подобным вопросам. Предположим, как художник сегодня вы видите, что у вас актёр на сцене должен держать стакан в руках. И вам нужно купить стакан. А завтра вы говорите, нет, стакан не нужен, нужна тарелка. Нужно изловчиться, чтобы решать такие проблемы.
И всё-таки, есть ли у вас ощущение, что в принципе какое-то вмешательство в сферу культуры в последние годы усилилось?
Могу сказать, что на себе я этого не почувствовал. Возможно, это где-то есть.
Ещё одним медийным скандалом последнего времени стало дело Михаила Ефремова. После ДТП театр взял паузу и не сразу прокомментировал произошедшее, а затем попросил «не впадать в крайность осуждения». Как эта трагичная история отразилась на «Современнике»?
Конечно, произошла трагедия. В семье погибшего водителя Сергея Захарова и в судьбе Михаила Ефремова, которого никто не оправдывает. Но можно закидывать камнями, а можно понять, что это уже случилось. Я знаю Мишу достаточно хорошо и могу сказать, что есть ещё одна трагедия, и она заключается в том, что ему с этим жить. И страшнее приговора то, как он сам себя осуждает.
Вы считаете приговор ему справедливым?
Мне кажется, это слишком жёсткое наказание. Если смотреть статистику, можно понять, что там несколько иначе всё может быть. Так вышло, что Михаил Ефремов получил на уровне максимального срока. И, безусловно, это трагедия для «Современника». В первую очередь потому, что фамилия Ефремов неразрывно связана с этим театром (первым худруком и основателем театра был Олег Ефремов. — Ред.).
«Современник» оказывал какую-то поддержку Михаилу после оглашения приговора, вы связывались с ним в СИЗО?
Миша был в СИЗО, сейчас его перевезли в колонию в Белгородской области. Пока никакой связи не было. Да, мы общаемся с семьёй, если ей нужна какая-то помощь. К тому же один из его сыновей — Никита — трудится в нашем театре.
Спектакль «Нэнси» театра «Современник»
В этом году театр впервые выступает в Калининграде. Почему именно «Нэнси»16+ Ивана Вырыпаева?
К сожалению, не все спектакли по техническим причинам мы можем сюда привезти, но несколько названий было определено. Из предложенных вариантов фестиваль «Балтийские сезоны»16+ сделал выбор. «Нэнси» — первый опыт работы в театре режиссёра Ивана Вырыпаева. С точки зрения драматургии — это в определённом смысле тоже продолжение нашего поиска.
Можем ли мы ожидать, что теперь «Современник» станет чаще приезжать в Калининград со своими спектаклями?
Надеюсь, что да. Тем более что в театре появился эксперимент в определённом смысле. «Современник» впервые работает с пьесой «Собрание сочинений»18+ вашего земляка Евгения Гришковца. Эта работа посвящена жизни семьи, её переживаниям. Не знаю, где всё происходило, вполне возможно, что на какой-то улице вашего замечательного города.
Недавно власти обязали театры Москвы заполнять залы не более чем на 25%. Как вы оцениваете эту меру? И каким образом, по-вашему, это отразится на жизнеспособности театров?
Понятно, что финансовая обстановка отражается на театре. У нас были размышления, закрываться или нет в такой ситуации, потому что есть спектакли, которые при 25% заполняемости становятся убыточными. Но решили всё-таки продолжить работу. Мы же видим, что ситуация неспокойная, и, например, в отличие от нас, в Европе театры закрыты наглухо. Тот же Нью-Йоркский симфонический оркестр на полтора года распустили без содержания. Я никогда не думал, что слово аншлаг применимо к четверти от заполняемости зала. Но, к сожалению, мир изменился.
В чём вы видите будущее театра? Помогут ли в развитии новые технологии? Скажем, станут ли после пандемии онлайн-спектакли обычным делом?
Один из героев замечательного фильма «Москва слезам не верит»12+ говорил, что через 20 лет будет одно сплошное телевидение. Уверен: не будет онлайн-театра. Театр — живой организм. Актёру нужен реальный зритель, нужна сцена. Все остальные эксперименты с онлайн-спектаклями — замечательны, и «Современник» тоже с этим работает. И были даже опасения у нас, что вдруг зрители потом не придут. Но если делать работу качественно, то мы, наоборот, привлечём дополнительную аудиторию. Когда тебя что-то тронет, ты обязательно придёшь посмотреть, как это выглядит живьём.
Фото: Светлана Андрюхина