Мария СорокинаДокументальное кино вскрывает проблему, и в обществе что-то меняется
- эксклюзив
- 16 окт. 2017
Режиссёр приезжала в Калининград, чтобы представить «Вариации для рояля» на фестивале «Территория кино». «Твой Бро» поговорил с ней о трагедии равнодушия, отсылках к Чарли Чаплину в её фильме и кинодокументалистике как точке отсчета для метаморфоз в обществе
Новый фильм Сорокиной рассказывает о проекте пианиста и композитора Петра Айду и «Музыкальной Лаборатории», созданном, чтобы сохранить старинные клавишные инструменты, которые не вписываются в современные стандарты и находятся на грани исчезновения. На экране – двое рабочих, которые спускают с 9-го этажа по узкой лестнице ненужный рояль, чтобы перевезти его в «Приют роялей». Их сменяют интервью с пианистами Московской консерватории и реставратором музыкальных инструментов и кадры с экскурсии по «Приюту», где собрано более сотни раритетных инструментов, в том числе первый рояль, сделанный в Москве в конце 19-го века.
Мария, я правильно понимаю, что у вас есть личная история, связанная с роялем?
Да, я занималась музыкой, десять лет училась в музыкальной школе, и даже не в одной. Играла на фортепиано, которое еще в шестидесятых годах моя прабабушка купила специально для папы (писатель Владимир Сорокин. – Прим. ред.). Этот инструмент, слава богу, сохранился, и до сих пор прекрасно звучит. Вообще, у нас музыкальная семья: мама – учительница игры на фортепиано, сестра Анна – профессиональный музыкант. Поэтому, когда художник Ярослав Шварцштейн (автор иллюстраций к «Метели» Владимира Сорокина. – Прим. ред.) и Петр Айду рассказали мне про «Приют роялей», эта тема меня настолько заинтересовала, что захотелось снять об этом фильм.
Есть впечатление, что все сложилось удачно: герои фильма были открыты и рады съемке, судьба старых инструментов оказалась небезразлична зрителю, что видно по реакции зала, да и сам фильм вышел как раз в тот момент, когда «Приюту» нужна была помощь. (Летом «Приют», который находился на территории московского предприятия «Алмазный мир», был вынужден покинуть его стены из-за смены руководства компании. – Прим. ред.).
Думаю, так получилось из-за того, что об этой проблеме [сохранения старинных музыкальных инструментов] нужно даже не говорить, а кричать. На глазах у героев «Вариаций для рояля» происходили разные ситуации: редчайшие инструменты выкидывали, безжалостно ломали, сжигали. Такие вещи не могут и не должны оставлять равнодушными.
«Вариации для рояля» очень отличаются от вашей дебютной режиссерской работы «Выходные»: динамикой, картинкой, степенью раскрытия героев. Это было продиктовано темой фильма, или вы стали по-другому смотреть на режиссерскую работу?
Скорее всего, так получилось из-за героев. Когда я задумывала «Выходные», мне хотелось со стороны наблюдать за волонтерами, которые встают в шесть утра, едут в дома престарелых, за город, чтобы проверить торфяники, или кормят людей, которые остались на улице без крова. Не утрируя, показать, на что эти люди тратят свободное от работы время. Здесь же, мне кажется, получилась более близкая к героям и инструментам история.
А еще появился юмор, который не только не отвлекает от всей серьезности проблемы, а, скорее, обращает на нее внимание.
Честно говоря, я совершенно не думала, что вот эта повторяемость этажей может быть забавной, что кто-то даже разглядит в этом отсылки к Чарли Чаплину: грузчики постоянно спускаются с этим роялем и никак не спустятся. Это было приятным открытием, видеть, какие чувства вызывает у зрителей фильм.
Когда работали над фильмом, обращались к семье за профессиональным советом? Смотрели его вместе с ними?
Они были первыми, кто увидел «Вариации для рояля». Мне кажется, что смотреть фильм, когда он практически готов, с кем-то, кто не принимал в съемке участие, - интересный и важный опыт. Он дает возможность взглянуть на свою работу по-новому, помогает почувствовать и расставить правильные акценты, которые не всегда можно заметить самому во время монтажа. Это как с музыкальным произведением, которое ты учишь, играешь в классе, но на сцене, в зале со слушателями оно все равно будет звучать по-другому.
За работой коллег следите?
Конечно. Я очень люблю смотреть кино, именно поэтому его и снимаю (улыбается). Прекрасно, что существует такой фестиваль, как «Территория кино», программа подобрана замечательно: практически все фильмы пронзительные и особенные.
На прошлой «Территории кино» я общалась с режиссером Денисом Шабаевым. Он говорил, что фестивали - единственная возможность показать документальное кино в России. За прошедший год ситуация с прокатом изменилась?
Мне кажется, к фестивалям стали добавляться музеи, которые готовы показывать на своей площадке фильмы, близкие им по тематике. Например, так получилось с выходом «Вариаций для рояля» и выставкой «Приюта» в «Музей Москвы» - была большая выставка, в рамках которой показали мой фильм. Кроме этого, фильмы, рассказывающие о социальных проблемах, могут стать темой для дискуссии. Они могут сдвинуть определенную ситуацию с мертвой точки, быть неким рычагом. Есть масса примеров, когда документальное кино помогало привлечь внимание к проблеме: фильм Любови Аркус «Антон тут рядом», который перерос в одноименный фонд, мастерские.
Но ведь острие проблемы - здесь и сейчас, а съемки фильма, постпродакшн требуют времени, спустя которое рычаг может и не сработать. Мы же говорим о единичных случаях, каком-то везении?
Думаю, так бывает, когда все, что складывается, попадает в точку: документальное кино вскрывает проблему, и в обществе что-то меняется. Но, безусловно, это считанные истории.
Ваши «Выходные», насколько я знаю, показывал Московский зоопарк.
Да. У нас сложились хорошие отношения с руководителями волонтерской службы, поэтому, когда в зоопарке открылся кинозал, они сами организовали показ. Кстати, после просмотра волонтеры зоопарка заинтересовались деятельностью проекта «Старость в радость». Это было очень приятно.
Сработал рычаг?
Да. Другое дело, что эти люди «в теме», они уже понимают, как важна волонтерская деятельность. Привлечь же тех, кто ничего об этом не знает, - вот главная задача.
Сколько документальное кино живет оффлайн? Как я понимаю, его могут показать на паре-тройке российских фестивалей, если повезет, включат в программу зарубежные, а после – только ютьюб?
Увы, и это большая проблема.
И что остается режиссерам?
Снимать то, что им интересно. Ну, и немного везения не помешает (смеется).
И «Выходные», и «Вариации для роялей» рассказывают о некоммерческих, социальных проектах. С чего начался ваш интерес к благотворительности?
Благотворительность я открыла для себя пять лет назад, когда работала на краудфандинговой платформе planeta.ru руководителем проектов. Так я познакомилась со многими благотворительными организациями и волонтерскими движениями и поняла, что вот герои, про которых действительно хочется рассказать и снимать кино.
Заметила, что вы часто подписываете петиции на change.org. Верите, что это работает?
Всегда легче думать, что от нас ничего не зависит. Но это не так, и каждый раз, когда мне приходят письма, рассказывающие, что моя подпись оказала помощь, я в этом убеждаюсь.
Напоследок, какой главный совет дал вам отец?
Думаю, в первую очередь папа воспитывает меня своим примером. Он удивительно самодисциплинирован, встает каждое утро, садится за стол и работает. Это завораживает и заражает.
О том, как проходил фестиваль «Территория Кино» в этом году, можно вспомнить здесь.
Фото: Артём Килькин