Олег Нестеров («Мегаполис»)«У нашей страны была бы совершенно иная прошивка»

В истории России была особая «викторианская» эпоха длиной года в четыре, с пиком 30 ноября 1962 года. Это время, когда всё получалось: и в космосе, и в науке — у нас было четыре нобелевских лауреата, и в спорте — мы взяли Кубок Европы, а Яшин стал лучшим футболистом мира. Даже поэзия звучала со стадионов, и это было необыкновенное время, время оттепели. Оно совпало с годами моего детства, а я, как и каждый человек, его прекрасно помню. Ведь это поразительные воспоминания: особые запахи, особые краски, особая музыка и родители, дом, полный любви, какие-то фильмы, какие-то песни… С одной стороны, это действительно было особенное время, а с другой стороны, я его впитывал, и оно в меня зашло. И поэтому всё это, как русская печка, которую сперва нагревают, а потом она отдаёт тепло, я тоже отдаю в своих проектах: будь то песни «Мегаполиса», роман «Небесный Cтокгольм» о Москве или проект «Из жизни планет» — музыкальное посвящение неснятым фильмам 60-х.

Да, с Германией меня вообще много всего связывает. Я появился на свет в немецком родильном доме в Лефортово. Там и роддом, и кладбище, и школа — всё немецкое, район возник при Петре. Я учился как раз-таки в школе, где преподавание ряда предметов было немецкоязычным. Впервые оказался в Германии в 14-летнем возрасте и коротко пожил по безвалютному обмену в немецкой семье. Потом, в юношеском возрасте, у меня возникли с этой страной устойчивые связи: появились друзья, журналисты, и, в конце-концов, позднее первый клубный тур «Мегаполиса» в 1992 году случился тоже в Германии. Мы впервые ощутили себя ансамблем именно там. Ну и пошло-поехало, и наш следующий альбом на волне успеха писался в 1996 году неподалёку от Кёльна на студии экс-продюсера группы Scorpions. С тех пор я люблю работать с немецкими специалистами, и проект, который мы привозим в Калининград, сперва записывался в старинном замке на территории Литвы, а потом сводился в Германии.

Это клуб путешественников Кожухова, где я в качестве души компании сопровождаю группу на протяжении трёх последних лет. С экипажем я давным-давно знаком, очень люблю этот барк и горжусь, что он сохранён и служит в мирных целях.

Безусловно! Моя специальность дословно звучала «передача дискретной информации», так называли в те времена цифровую связь, которая, по сути, ещё не существовала. Техническое образование позволило мне системно мыслить и структурировать свою работу — как продюсерскую, так и музыкальную. Я работаю с большими информационными массивами в виде нот и дублей, особенно во время оценки результатов наших импровизационных погружений, когда мы играем музыку без начала и конца.

Я преподаю в различных университетах и академиях с 2002 года, моя тема — «Продюсирование музыкального проекта», и многие из моих бывших студентов стали профессионалами с большой буквы в разных сферах музыкальной индустрии, некоторые даже возглавляют в данный момент очень известные рекорд-лейблы и крупные музыкальные ресурсы. Ну а по поводу тех, кто не связал свою жизнь с музыкой, я надеюсь, наши разговоры на тему о том, как всё работает и почему иногда не работает, позволили студентам вести дела, а главное — быть счастливыми.

Могу сказать, что запуск «Из жизни планет» вызвал всплеск интереса. Это был один из первых в нашей стране мультиплатформенных проектов, объединивший музыкальный альбом, фильм и интернет-портал, за который я получил В 2015-м году национальную премию «Книга года».

Оглядываясь назад, понимаю, что мы за трендами и не следили вовсе, мы их создавали сами. Разные бывали ситуации, про «Снегири» говорят, что эта маленькая компания изменила музыкальный культурный климат в России. Я с этим согласен. Многие артисты поменяли вектора в развитии нашей музыки. Для меня всегда был лишь один основной критерий: музыка и артист должны быть живыми. Речь не идёт об электронной или акустической музыке, самая электронная из электронных может быть самой живой, и наоборот — самая акустическая может быть мёртвой. 

Каждая моя новая профессия не убивает предыдущую, я могу целый год писать роман, а затем сесть за музыкальный альбом. Параллельно с этим преподавать или ещё чем-нибудь заниматься, откликаться на предложение телепроектов, много путешествовать. Не могу сказать, что что-то в моей жизни было лишним.

Во-первых, научиться водить самолёт. Во-вторых, сделаться настоящим драматургом, писать сценарии и пьесы. И работать с деревом. 

Совершенно случайно я столкнулся с этим феноменом. Ко мне стали приходить мелодии, музыка из фильмов, причём не сегодняшнего дня, а откуда-то из 60-х. Я пошёл по следу и наткнулся на великое и ужасное кладбище неснятых фильмов. Все помнят успехи нашего кино: каждый год — «золото» и «серебро», Канны и Венеция, различные фестивали. Это были времена великой эволюции, стремительный рост, которой, к сожалению, прервали сверху. Сперва это случилось после встречи Хрущева с интеллигенцией в марте 63-го года, когда на следующий день было закрыто 12 картин на МосФильме, а во второй раз это случилось после Праги. В итоге самые лучшие и великие фильмы самых великих не были сняты. Панфилов не снял «Жанну д'Арк», Климов не снял «Вымыслы», Шукшин — «Степана Разина», а мы бы, возможно, после этого совсем иначе себе представляли, кто такой русский человек.

Моя самая, может быть, страсть и мечта — «Прыг-скок, обвалился потолок», последний из написанных Шпаликовым сценарий, который он готовил к съёмкам фильма. Это Шпаликов конца жизни, когда основное место в его жизни занимает выпивка, он абсолютно невыносим в быту, у него всё меньше и меньше друзей, нет денег и даже бумаги, чтобы писать. Он заходит и пишет стихи на телеграфных бланках. С одной стороны, это такая психоделично-алкогольная шпаликовская цыганочка, с другой — история детства 12-летней героини, которую Шпаликов списывает со своей дочери Даши.

Мы собрали самые важные неснятые фильмы, их на сайте ровно сто. А сколько их было вообще — Бог весть.

Это происходило четыре года, и помимо музыкантов «Мегаполиса» работала исследовательская команда, которая изучала архивы и встречалась с героями тех событий. Мы беседовали со сценаристами, режиссёрами, киноведами, историками кино. Это — Наталья Рязанцева, наш известный драматург и первая жена Шпаликова; режиссёр Сергей Соловьёв; режиссёр Андрей Смирнов; сценарист Герман Климов, брат Элема Климова; Наум Клейман, директор Центрального музея кино при ВТПО «Киноцентр»; Евгений Марголит, историк кино; Валерий Фомин, тоже историк кино. Если зайти на сайт planetslife.ru и почитать титры, там найдутся имена ещё многих людей, кто помогал нам работать с этим проектом.

Поразила та мысль, которую высказал Валерий Фомин. Пока наш кинематограф не разберётся со своим прошлым, пока мы не изучим фильмы — самые смелые, самые точные, великие фильмы великих людей, — которые были положены на полку, вместо того, чтобы выйти на экраны , — наше кино не сдвинется вперёд.

Так называется одна из композиций проекта. «Планеты» — это те герои, которые творили нашу историю, у каждого из них была своя траектория, свои спутники, судьба, удалённость от солнца и так далее. А немного позже я прочитал стихотворение тех лет, написанное Евгением Евтушенко: людей неинтересных в жизни нет / их судьбы — как движение планет. Видимо, намагниченность возникла в высших сферах, и пришло это название.

Мы выходим на сцену, рассаживаемся, начинаем играть мелодии, и я рассказываю истории. Спектакль посвящён, с одной стороны, четырём художникам и их неснятым работам, — он про их невоплощенные замыслы, про время, когда всё получалось. С другой стороны, это — чрезвычайно личная история. К нам дети приводят родителей, а родители — детей. Такая точка сборки, нулевая линия у восьмёрки, пересечение лепестков бесконечности.

Здесь буду краток. Есть такая мантра, в которой всего два слова: «Всё так».

Я очень люблю этот город и область, эту землю. Здесь есть как раз то, о чём мы говорили в начале беседы — иногда наши победы основывались на сочетании немецкого рационализма и русского иррационализма. Калининград удивителен своей судьбой и сочетанием. На мой взгляд, немецкий и русский народы — самые близкие во всей Европе. Это говорит и история, и наша общая судьба, и, в конце-концов, ментальная близость. Даже некоторые славянские народы дальше, чем немцы, несмотря на то что между нами была страшная война. Калининграду повезло, что он может сочетать и одну, и вторую культуры. У вас в руках дополнительный козырь — пользуйтесь.