Время горожанКак небольшими изменениями вернуть ручей Калининграду

Литовский (или Крепостной) ручей среди порядка полутора десятков калининградских ручьев смело можно назвать особенным. Созданный искусственно как часть оборонительных сооружений, он бежит по зеленому поясу Шнайдеру (Парковому кольцу) от Верхнего пруда, башни Дона и Росгартенских ворот к Новой Преголе, по дороге огибая множество достойных внимания историко-архитектурных объектов. Среди них Королевские и Закхаймские ворота, остатки крепостной стены бастиона Обертайх, роскошный Грольман, пара редюитов, множество других, более мелких элементов фортификационного комплекса, и наконец, растянувшийся почти на полкилометра ансамбль жилой застройки первой трети XX века, сочетающий архитектуру межвоенного модернизма и неоготики.

На ручье расположено несколько водосливных плотин, в том числе три сохранившихся батардо, — здесь образуются приятные глазу и уху небольшие водопады, возле которых хорошо посидеть в жаркий денек.

Сидеть, правда, не на чем. Территория ручья никак особым образом не благоустроена — хотя ее часть от ул. А. Невского до ул. Гагарина — числится в качестве пешеходной зоны. Зона и впрямь «пешеходная» — ездить на велосипеде или гулять с коляской здесь не только неудобно, но и страшновато — освещения нет, людей немного, доступ в саму «зону» затруднен с одной стороны высокой лестницей, с другой — просто отсутствием хоть сколько-нибудь оборудованного прохода.

Недавно на ручье — в той его части, которая находится между Московским проспектом и Преголей — появился новый объект, достойный внимания горожан. Он стал результатом того, что в социологии и урбанистике принято называть городскими интервенциями.

«Городские интервенции — это несогласованные быстрые самодельные внедрения в городское пространство, которые часто имеют художественную или дизайнерскую форму», — говорит Александра Ненько, социолог, урбанист, заведующая Лабораторией качества городской жизни ИТМО (Санкт-Петербург).

«Как формат, городские интервенции хороши для тактического преобразования города, когда другие возможности ограничены или отсутствуют. Городские интервенции работают по принципу «Лучше просить прощения после, чем разрешения перед» — такой подход вдохновляет и развязывает руки, когда кажется, что ситуацию невозможно сдвинуть с мертвой точки. При этом городские интервенции не надо путать с вандализмом, эти тактические изменения — созидательны.

Одним примером интервенций могут быть самодельные лавочки в местах с большим потоком людей, но без мест для сидения, где их не поставили из-за отсутствия муниципальных средств или из-за боязни алкоголиков и бомжей. Другим — поп-ап общественные пространства в местах из стекла и бетона, сделанных без учета потребностей людей в отдыхе и социализации. Третьим — городской огород на городском «ничейном» пустыре, где образовалась стихийная свалка.

Когда мы хотим изменить городское пространство, мы боимся начинать, потому что проблемы кажутся неразрешимыми, ресурсов не хватает, а ждать помощи сверху — почти нереально. Действовать по чуть-чуть, пробуя и экспериментируя, рефлексируя по поводу ситуации, привлекая внимание к остроте проблемы — в этом помогают городские интервенции. Тактические несогласованные изменения хороши как первый шаг, как средство нащупать, определить и «подсветить» проблему и возможный способ ее решения в городском пространстве, но в идеале с течением времени должны превращаться в стратегию развития территории, согласованную со всеми основными стейкхолдерами.

В Калининграде мы работали с ресурсной территорией вокруг Литовского ручья, которой сегодня занимается команда инициативных горожан и экспертов «Парковое кольцо» и у которой есть мощный стейкхолдер — арт-пространство «Ворота».

«В ходе мастерской мы картировали больше 10 потенциальных точек для интервенции - берега ручья, лужайки, стены домов, бетонные склоны дамбы у моста через ручей. Здесь живут люди, которым хочется отдыхать, гулять, но на лужайках негде посидеть, ручей не ухожен, замусорен, бетонные стены навевают скуку, которая провоцирует протест в виде вандальных надписей и рисунков».

Команда под руководством петербургского дизайнера Антона Пуренкова трудилась над изготовлением лавочки. По замыслу, лавочка состояла из модулей, а потому обладала ценным качеством — способностью быть модифицированной под запросы пользователей. Пользователи, однако, распорядились иначе — через несколько дней после мастерской лавочка пропала. Что ж, на чьем-то дачном участке определенно стало комфортнее.

Эко-команда привела в порядок боксы для цветов (они, хоть и сделаны своими руками из обычных паллет, но куда симпатичнее бетонных тяжеловесов, полюбившихся городской администрации) — покрасила, прополола, посадила цветы. Кстати, оказалось, что в окрестностях ручья, спрятавшись в траве, растет клубника.

Наконец, третья группа участников, вдохновленная художником Владиславом Олейником, замахнулась на создание художественного полотна на бетонной опоре моста через ручей.

К нам подходили местные жители — интересовались, радовались, благодарили. Особенно запомнился случай, когда после дождя и резкого падения температуры градусов на 10 мы стали подмерзать, жительница соседнего дома принесла одной из наших участниц куртку и шарф. Это было очень трогательно и сердечно.

Мы так втянулись в процесс творчества, что через неделю вернулись снова, убрали появившийся свежий мусор и дорисовали свою «картину».

Вот так, малыми средствами, обычные горожане раскрыли потенциал места. Мост, который раньше использовался только для транзита пешеходов и парковки машин, вдруг приобрел самостоятельную ценность — здесь хочется задержаться, посмотреть на падающую воду, понаблюдать за птицами, подумать.

«Наши интервенции, — говорит Александра Ненько, — кроме практического смысла, вызвали символический сдвиг — «разрыв шаблона» — от осознания того, что кто-то занимается «ничейной» территорией, тратит на нее силы, делает ее красивее.