Кинг раздобыл книгКалининградский писатель Никита Шевейко о сновидениях и пропавших рукописях

В армии. Хотя страсть к писательству была всегда, почему-то видел себя кем угодно: бизнесменом, юристом, дизайнером, только не писателем. Но когда попал в армию — давящее состояние затворной жизни, вечная пасмурная погода, постоянный стресс, библиотека — всё это возымело какое-то странное влияние и пробудило во мне единственное яркое стремление — писать.
Ещё я там очень много читал, ходил в библиотеку, где оставляют книги, какие не жалко, — военные операции, фантастика. Но были и достойные представители-легенды литературного мира: Лондон, Оруэлл, Кинг.

Возможно, потому что основана на реальных событиях. Хотел написать романтическую историю из своего сновидения, но она получилась совсем небольшая, страниц на семьдесят. А затем мой ноутбук и вовсе сгорел.

Будущая книга, все мои рассказы и диплом за две недели до его защиты. Конечно, это обидно. Пропало много классных историй, написанных в возрасте, когда всё пронизано искренностью, — всё это потерял. Но в депрессию не впал и просто продолжил писать. В армии разработал план книги, начал писать от руки, а выйдя на волю, продолжил уже на ноуте.

Сам напечатал в типографии сто экземпляров, раздавал и продавал знакомым и друзьям. Заключил договоры с калининградскими книжными магазинами — «Книжная лавка», «Катарсис», магазин комиксов, «Старый Том».

Как только напечатал эту книгу и сел за следующую, резко потерял к ней интерес. Да и плюс ко всему комплексно история не получилась, я удалил вторую часть книги — она мне не понравилась. Вместо неё вставил рассказы тематики ужасов и триллеров. В итоге получился сборник рассказов, в основу которого входит сам «Мир надежд».

У меня сейчас две книги. Одна называется «Открой глаза!» — там описываю метафору человеческой борьбы с альтер-эго, хотя по жанру это триллер с элементами мистицизма. У главного героя есть навык сновидения, и к нему в снах начинает приходить тёмная сущность, природа которой непонятна ему самому. За четыре месяца написал полкниги, каждый вечер и ночь выходил на Верхнее озеро, курил, вдохновлялся пейзажами, возвращался и писал до трёх часов ночи.

Я изучал сновидения, контроль сна, самостоятельно постигал сноходство — когда понимаешь, что находишься во сне. В какой-то момент остановился, но мне до сих пор продолжают сниться яркие сны, контролировать их я не могу и не хочу, становлюсь несведущим участником событий. К снам у меня очень трепетное отношение: это необычно, а необычное всегда притягивает. Жизнь сама по себе скучная — ни привидений, ни инопланетян, зато есть мозг, который может познавать своё подсознание. Все рассказы, которые я пишу, отрывки из будущей книги — то, что происходило со мной в сновидениях.

Написал «Открой глаза!» наполовину, но затем в моей жизни случилось расставание с любимой девушкой. Это повлекло неудержимое желание создать следующую книгу и написать об этом трагическом, по сути, событии. Так получилось, что мистика пока отошла на второй план, а всё сознание заняло следующее произведение.

Сложно его охарактеризовать, ведь в ней сочетается очень много всего. Это книга-письмо, мой акт переосознаний и философия любви. В ней есть и психологическая драма, и определённые моменты взаимоотношений между мужчинами и женщинами, и немного самопознания. Большинство писателей и поэтов сосредотачивают наш взгляд либо на самой любви и её восприятии, либо на горести расставания: ведь расставание — всегда драма глобального масштаба. Я же описываю поступательный процесс «выздоровления», переосознания себя в совершенно разные этапы после разлуки с дорогим человеком. Расставание — это колоссальный выплеск энергии, которая возвращается из отношений. Эта энергия поддерживала совместное пламя человеческого союза, а когда его не стало, она высвобождается в качестве неограниченного потенциала. Вопрос только в том, сможет ли «раненый» в правильном русле применить эту энергию или будет растрачивать её в никуда.

Да, я переосознал всю стилистику, в которой хочу писать дальше. Простое линейное повествование сменилось тем, что стал обращать пристальное внимание на различные мелочи. Изменилась концепция — начал больше работать с языком. Если раньше ориентировался на таких, допустим, как Коэльо, потому что мне нравится поступательность его мысли, то потом понял: хочу писать, как Брэдбери и Хэмингуэй. Вообще заметил, что перенимаю навыки из той литературы, которой увлечён в данный момент. Сейчас читаю Шопенгауэра и интуитивно пытаюсь писать в философском акценте. Мне любопытно исследовать стили разных авторов, в особенности зарубежных.

Мне нужно признание, чтобы доносить свои мысли до большего числа людей. Хочу сделать чтение более востребованным. Мои родители много читали, я до сих пор вспоминаю историю отца, который по ночам брал фонарик и изучал книжки под одеялом. А сейчас пошёл поток второсортного чтива, которое создаётся ради мнимого наставничества, да и у своих сверстников не вижу любви к литературе, а хочется... Когда слушаю музыку 30-х годов, старый американский джаз, то погружаюсь в мир, которого уже никогда не будет. Так и с литературой. Я бы всю жизнь читал, если бы у меня не было других дел.

Про боль, о которой я пишу. Думаю, им это было бы неприятно.

Что нужно ещё недели две не касаться написанного, а потом прочесть ещё раз и ещё, и ещё. Это касается не только книги, но и любого рассказа. Всегда нахожу ошибки и прихожу к ремаркам, очень сложно остановиться при редактуре. Весь писательский процесс — что я ощущал в тот момент, когда писал первый раз, какую музыку слушал, что со мной происходило, — всё это накладывает свои отпечатки на текст. А когда он закончен, остаётся только надежда, что моя история зацепит кого-нибудь.