Хранители традицийЧто находится в калининградских военных музеях ограниченного доступа, и кто за ними следит

«Общественные музеи создаются по инициативе общественности и действуют на общественных началах, по принципу самоуправления», - говорится в Российской музейной энциклопедии, выпущенной в 2001 году. Сам термин «общественный музей» появился в лексиконе работников культуры в 70-е, хотя, как явление, они, безусловно, стали появляться раньше. Начав возникать в 19-м веке, к середине 20-го по всему Советскому Союзу существовали сотни музеев с особой атмосферой, созданные по инициативе школ, заводов, рабочих-энтузиастов и, конечно, военных. Последним было о чём рассказать: недавно закончилась Вторая мировая война, память о подвигах жила в каждом гражданине. В 1952 году на высшем уровне было принято Положение о клубах воинских частей, где была директивно указана необходимость создания комнат-музеев в полках, имеющих боевую историю. Войсковые музеи стали одним из фундаментальных элементов пропаганды боевых традиций Советской армии и неотъемлемой частью музейной системы страны.

Перестройка, а за ней и первые годы новой России, стали временем преобразований, которые отразились и на работе музеев. Реорганизовывались, реформировались, объединялись и закрывались даже крупные музеи, чего говорить о тех местах, которые держались лишь на энтузиазме своих смотрителей. Шли военные реформы, с ними и масштабное сокращение вооруженных сил, ликвидация многих воинских частей, а соответственно, и общественных музеев, работающих на стыке армии, истории и культуры, при подразделениях.

Находясь в сфере ответственности Министерства обороны, практически все они имеют ограниченный доступ для широкого круга лиц, попасть в них с улицы не так просто, однако мы решили узнать больше о настоящем и будущем военных музеев с общественным статусом.

Для этого команда «Твоего Бро» отправилась в три из них – совершенно разных по масштабам содержащейся в них истории. Главной задачей было узнать о том, какие традиции там хранят, что за экспонаты лежат на их витринах, как познакомиться с этими коллекциями невоенному человеку, и самое главное – что за люди занимаются сохранением исторической памяти, работая в едва ли не неформальном статусе общественного музея.

 

Общественному музею в здании на Кирова в марте исполняется 31 год. Рассказывают, что какие-то военные реликвии, напоминающие уголки воинской славы, были здесь и до этого. Сам Дом офицеров Балтийского флота располагается в здании бывшего Восточно-Прусского ремесленного училища для девушек. Нынешние работники иронизируют, мол, раньше здесь готовили образцовых жён для истинных арийцев, а теперь занимаются культурным воспитанием российских солдат и офицеров. Здание было построено в 1930 году архитекторами Гансом Хоппом и Германом Лукасом, а в наши дни внутри памятника архитектуры и объекта культурного наследия Музей боевой славы 11-й гвардейской общевойсковой Краснознаменной армии, или попросту Музей 11-й армии. Как можно догадаться из названия, основные его экспонаты – реликвии, относящиеся к соединению, штурмовавшему Кёнигсберг, а после оставшемуся постоянно дислоцироваться в Калининградской области. До визита мы спрашивали у знакомых офицеров, какие экспонаты они бы выделили в общественном музее Дома офицеров. Самый запоминающийся ответ: «Личные вещи людей, благодаря которым мы живём здесь». По итогам визита так и окажется: впечатляющие боевые заслуги 11-й армии и её формальные богатства вроде орденов и знамён – настолько же важные объекты, как краски военных художников, сохранившие спустя 70 лет аромат духи и новогодние открытки.

«Я историк по образованию, приехала в Калининград из Иваново, раньше работала в разных музеях, в том числе и военной тематики. Когда пришла сюда, была попросту в приятном шоке, ведь все экспонаты – подлинники, а, как у историка, к подлинникам у меня отношение совершенно особенное. Поначалу понятия не имела, с чего начать и за что хвататься. Моими предшественниками была проведена колоссальная работа по сбору фонда. Но нужен был профессионал-музейщик, чтобы продолжить», - рассказывает Елена. Гуляя по залам музея, а он занимает целое крыло второго этажа, мы говорим с ней о статусе учреждения и о том, как бы она отнеслась к его переподчинению, к примеру, штатному музею Балтийского флота, который, в свою очередь, стал филиалом Центрального военно-морского музея в 2012 году.

«Если честно, мы не спешим с подобным. Нам комфортно в нашем нынешнем статусе общественного музея. Если коротко, то в нем есть и минусы – например, у нас нет финансирования, мы - общественная организация. Нас поддерживает ветеранская организация. Много помогают родственники, которые чтут память членов своих семей - участников войны. Они приносят нам экспонаты и даже иногда финансируют», - делится мыслями Елена. При этом, по её словам, речи о крупных суммах, естественно, не идёт, чаще происходит передача каких-то конкретных вещей.

«Мне лично в статусе общественного музея легче, - пожимает плечами Синькова. - Я работаю одна, и мне нравится свобода в распоряжении рабочим временем. Когда-то я занята сверкой фондов – это очень серьезное занятие, где постоянно нужен учет и контроль. Иногда я занимаюсь экскурсионным обслуживанием, иногда встречаюсь с кем-то по музейным делам, часто работаю по выходным. Если мы будем подчинены какому-то центральному музею, конечно, вся деятельность будет подчинена их задачам, а это будет меньше соответствовать задачам местным, которые мне со своей колокольни виднее».

Музей 11-й армии в основном рассчитан на личный состав Балтфлота: в него регулярно приходят срочники, однако посещение музея бесплатно для всех категорий граждан и даже включает в себя экскурсионное обслуживание. За февраль, который традиционно считается месячником патриотического воспитания во многих школах, музей 11-й армии посетило больше 30 организованных экскурсий – как профессионал, заведующая музеем оценивает такую нагрузку, учитывая статус учреждения и количество сотрудников (кроме Синьковой, тут никто не работает), вполне приличной. Другие месяцы тоже довольно посещаемые: апрель в связи со штурмом Кёнигсберга, май – с Днём Победы, летом активизируются туристы, несмотря на контрольно-пропускной режим. Затем в сентябре начинается учебная пора, и проходят так называемые «уроки мужества».

«Туристы идут большим потоком, постоянно осаждая начальника Дома офицеров звонками и пытаясь попасть сюда на экскурсии», - удивляет нас Елена Владимировна. Хотя музей не входит в реестр каких-то официальных музейных маршрутов, патронируемых Минтуризма, наплыв сезонных посетителей довольно большой. «Сейчас информацию ищут в интернете, и там есть упоминания о нашем музее. Я специально спрашивала летом туристов, включая иностранцев, о том, как они узнали о нас, – все из интернета. Идут очень охотно и в приличных количествах. Это даже учитывая, что мы не очень заинтересованы в подобных потоках, мы - всё-таки учреждение закрытого типа. Но отказывать интересующимся людям работники культуры не приучены, – объясняет Синькова и делится ожиданиями от наплыва иностранцев этим летом в связи с ЧМ-2018. - Им можно приходить сюда, но очень и очень осторожно. Нужно не забывать, что у нас территория Министерства обороны, допуск разрешен только с ведома начальника. Но лично я считаю, что иностранцам стоит знать о том, как бережно мы храним историю о той войне».

Как профессионал с большим опытом работы в серьёзных музейных фондах, Синькова в первую очередь выделяет в качестве главного богатства музея 11-й армии нумизматическую коллекцию, знамёна и ордена. По её словам, нумизматика подлежит наиболее строгой сверке и учёту: многие награды содержат драгоценные металлы, а это всегда особая статья контроля. Знамёна пользуются наибольшим интересом среди бывших и действующих офицеров, включая командующего Балтфлотом вице-адмирала Носатова, который часто заходит в музей после военных советов, регулярно проводимых здесь же, в Доме офицеров.

Впрочем, на минуту мы просим Елену отключить в себе профессионала и рассказать нам о самых трогательных и интересных с позиции обычного человека экспонатах. Заведующая проводит нас к витрине в уголке одного из залов. На ней лежат медицинский прибор, блестящий цилиндр с фотографией женщины и ребенка внутри, флакончик духов и фото с подписью.

В музей часто приходят школьники и даже малыши из детских садов. Елена, смеясь, показывает на пятна на стеклах витрин внизу. «Это от носов детей, им интересно, они прислоняются, а я не успеваю с тряпкой ходить за ними», - с улыбкой рассказывает она. Довольно много отпечатков носов и детских ладоней возле разложенного мольберта с красками и фотографиями двух молодых мужчин. Мы просим рассказать о них.

В разговоре мы вспоминаем недавнюю мультимедийную выставку «Война и мифы» в Музее изобразительных искусств и говорим о новых технологиях в музейном деле. Елена признается: «Я приверженец старой школы и считаю, что музей должен работать с подлинными вещами – только от них передаётся дух настоящей истории и только так получается прочувствовать ауру той эпохи. Но в то же время современность не позволяет останавливаться. Мы тоже используем мультимедиа, документальные видеохроники, я сейчас активно оцифровываю музейный фонд… Кроме того, у самого дома офицеров тоже интересная история. Часто приходят первые переселенцы. Они вспоминают о том, как ходили сюда на танцы в «голубой зал», я постоянно прошу их принести какие-нибудь фотографии. Потому что хочется вместе с военной историей делиться и мирной, хотя бы в виде маленькой экспозиции по истории музея».

Прощаясь, мы интересуемся, кем же больше считает себя Елена – работником культуры или служащей Минобороны? Она размышляет: «Я всё-таки считаю себя работником культуры, большую часть жизни я была именно им. Хотя сейчас, конечно, есть и причастность к делу обороны. Построений у нас, конечно, нет. Но на уровне слухов говорят, что обещают ввести форму и для сотрудников подобных музеев. Нужно ли полностью открывать музей? Мне кажется, это потянет за собой многие изменения, и не всегда в лучшую сторону. Вы ведь, наверное, помните, в свое время музеев, связанных с войной, у нас было очень много. Другое дело, что наша история - это метания из крайности в крайность. Мы то возводим героев на пьедесталы, то сбрасываем. Были музеи, потом не стало, теперь наблюдается процесс того, как их пытаются вернуть обратно. Мы устояли и прекрасно существуем».

На улице Емельянова морозное утро. В Седьмом отдельном гвардейском мотострелковом Пролетарском Московско-Минском дважды Краснознаменном орденов Ленина, Кутузова и Суворова полку – день открытых дверей в честь праздника 23 февраля. Вереницами к КПП прибывают ученики младших классов подшефной 26-й школы. Им устраивают экскурсию по музею воинской части, а потом демонстрируют показательные выступления боевых подразделений и реконструкцию сражения с участием «немцев» и «наших» на плацу. Школьники увлечённо слушают и снимают происходящее на смартфоны.

Практически все военные, с которыми нам приходилось общаться, с уважением отзывались о музее Седьмого полка. «Ну это же часть с такой потрясающей историей!» - комментировали они как один и вспоминали, - «Говорят, там даже есть ручка, которой подписывали капитуляцию под Сталинградом, представляете».

Экскурсии с маленькими гостями, как сегодня, Валерий Витальевич считает довольно сумбурными. Дети 3-х и 5-х классов, по его мнению, больше любят схватить какие-то предметы, побегать, но послушать, а уж тем более вникнуть – не готовы. «Их заинтересовывают подвиги вроде соединения проводов зубами и последующей подачи связи. А люди вообще-то получали за такое Героев Советского Союза», - обращает внимание заведующий, тут же отмечая, что в дивизии за годы войны высшую воинскую награду получили 15 Героев Советского Союза, и с грустью дополняет, что за это время обновление личного состава, то есть безвозвратные потери, составили порядка 130 тысяч человек.

Музей был основан в 1951 году, инициатором этого был генерал армии Батов. Однако реально коллекцию более-менее собрали к 1962 году. При этом Московская Пролетарская стрелковая дивизия, предшественница нынешнего полка, обитающего на Емельянова, была образована в 1926 году и изначально задумывалась как кузница армейских кадров, а также лаборатория вооружения и техники. «Пролетарская» в ее названии означает, что дивизия пополнялась за счёт идеологически правильных рабочих, отличников производства.

Заведующий музеем показывает фотографии первых командиров. Ряд военачальников были выходцами из Первой конной армии, соратниками Будённого и Ворошилова, показавшими себя в боях Гражданской войны и в Первую мировую. Сомнений в элитарности боевого соединения у нас не остаётся.

Основная аудитория музея Седьмого полка, наследника дивизии, – школьники, особенно с февраля по май, и подразделения личного состава, служащие первые месяцы. Иногда заходят и офицеры. Вход в музей свободный. Заведующий объясняет, что для доступа в него нужно созвониться заранее или подойти на КПП воинской части, обратиться к дневальному, тот свяжется с музеем, если заведующий даст добро, то гостя проводят и проведут экскурсию.

Нам показывают экспонаты, среди которых вещи известных сослуживцев, трофеи, оружие, подарки, награды, знамёна. В музее хранится оригинальный рисунок Кукрыниксов 1941 года - большая редкость и ценность. Здесь есть оригинальная аэрофотосъёмка Кёнигсберга, которая делалась по указанию маршала Василевского перед штурмом. Но, пожалуй, главная историческая ценность и гордость коллекции находится в маршальском зале музея. Подразделение дало Советской армии целых 13 маршалов. В зале, посвящённом им, висят кители с наградами и другие личные вещи. На специальном постаменте лежат вещи главного маршала артиллерии Воронова: наградной пистолет с гравировкой, наручные часы и ручка Parker. Николай Николаевич Воронов был одним из руководителей ликвидации немецких войск под Сталинградом. 31 января 1943 года фельдмаршал Фридрих Паулюс сдался в плен советским войскам, и Воронов лично руководил допросом высокопоставленного противника. Именно этой ручкой Parker была подписана капитуляция сталинградской группировки, ставшая коренным переломом в войне. Пишущая машинка из штаба Паулюса, на которой был отпечатан приказ о капитуляции южной группы немецких войск, находится в экспозиции петербургского Военно-исторического музея артиллерии.

От высказанных нами вслух предположений о вероятности передачи каких-либо экспонатов музея Седьмого полка любым вышестоящим музеям заведующий отмахивается: «Почему же вы думаете, что кто-то сможет у нас что-то отобрать? Это же вещи наших выходцев! Это же музей боевой славы Первой пролетарской дивизии, а не кого-нибудь!»

Боевая слава включает в себя и более недавние эпизоды, например, Афганистан. На видном месте стоит амуниция и бронежилет (на фото ниже) Бориса Громова, руководившего выводом советских войск из Афганистана, ныне политика, ещё несколько лет назад губернатора Подмосковья. Напротив «афганской» части – свежее пополнение коллекции, сирийский уголок. В центре него награда командира полка, полученная от Башара Асада. Рядом шевроны сирийского ВМФ. «Там, где были наши люди, мы пытаемся сохранить память и рассказать о ней», - комментирует заведующий, но просит не фотографировать эту часть экспозиции. Ранее в разговоре он отметит, что запасники здешнего музея довольно внушительны, но не все экспонаты можно демонстрировать из соображений секретности.

«Чего бы мне очень хотелось – сделать аудиолекции в залах. Поставить аудиозапись, которая будет включаться при каждом посещении зала и рассказывать что-то из динамика, как в Брестской крепости. Потому что я сам не очень красноречивый. А искусство оратора и экскурсовода – непростое дело. Это всё очень индивидуально, а техника сбоя не даёт», - размышляет о возможном развитии музея Седьмого полка Данов.

Познакомившись с другими залами – связанным с Москвой и Минском, давшими имя дивизии, а затем с залом, посвящённым погибшим военнослужащим, навеки занесённым в списки личного состава, завершаем экскурсию «ленинским» залом. В нём на постаментах стоят 12 различных памятников Ленину и один бюст Марксу. Заведующий шутит, что Карл здесь присутствует как любимый ученик Ленина, и обращает наше внимание на гипсовую маску Ильича: «Всего было сделано 13 посмертных масок Владимира Ильича, эта как раз – последняя, тринадцатая, все дальнейшие копии посмертных масок делались уже с них». Неподалёку от «ленинского» зала на стене висит картина работы Марата Самсонова, художника студии Грекова, с историями о представителях которой мы знакомились в Доме офицеров. Данов с достоинством отмечает, что это оригинал, а копия картины висит в Центральном Музее Вооруженных Сил в столице.

Мы прощаемся и уходим. На улице клубы дыма: только закончилась реконструкция, на столах поодаль разложено оружие, школьники продолжают знакомство с Седьмым полком.

Путь до финальной точки нашего исследования неблизкий. Приморск, он же когда-то Фишхаузен, находится в часе езды от Калининграда по балтийской дороге. Из достопримечательностей городка – водонапорная башня немецкой постройки, груда кирпичей с табличкой, информирующей, что это руины замка, два воинских захоронения – немецкое (времён Первой мировой) и русское (времён Второй мировой) – да воинская часть, куда мы и направляемся. Сразу внутрь не пускают, вежливо попросив недолго подождать сопровождающего офицера в гостевой комнате на контрольно-пропускном пункте. Им оказывается ответственный за комнату боевой славы гвардии старший лейтенант Снегирёв, на вид ему немного меньше 30.

Комната боевой славы 127-го отдельного морского инженерного батальона Балтийского флота – самый молодой из воинских музеев, с которыми нам удалось познакомиться. Основные её экспонаты – оружие, найденное при разминировании объектов, оставшихся после Второй мировой, награды воинской части, подарки и сувениры, среди которых мы замечаем тарелки с надписями «Грозный» и «Гоа», а также трофеи из недавних командировок военнослужащих на Ближний Восток.

«Комната» - едва ли преуменьшение, помещение занимает 50-60 квадратных метров. «Ответственный за музей – внештатная должность, я отвечаю за организацию, за дни открытых дверей, когда приезжают школьники. При присяге сюда всегда приходят родители, мы им рассказываем историю нашего полка, показываем, в каких местах мы выполняли различные задачи», - описывает Снегирёв. Основной задачей он видит «настраивать на службу». По его словам, увлекательнее всего для гостей комнаты боевой славы истории про разминирования. Особенно внимательны при таких рассказах приезжие из других городов. «Им интереснее всего про взрывоопасные предметы, что мы находили, или про какие-нибудь откопанные пистолеты и автоматы», - делится ответственный сотрудник.

Музей держится исключительно из собственных средств воинской части, но иногда по мелочи помогают родители военнослужащих срочной службы. Ответственный за музей – должность добровольная, на неё гвардии старшего лейтенанта назначил командующий воинской частью, как считает Снегирёв, исходя из каких-то личных характеристик. Главный покровитель здешней комнаты славы, по словам сопровождающего нас офицера, - начальник морской инженерной службы полковник Гришин, который раньше был командиром батальона. Молодой военный рассказывает нам о своем посещении музея артиллерии и инженерных войск в Петербурге, наиболее впечатливших его экспонатах и тут же делится планами по улучшению своей эспозиции: «Ещё пока чуть-чуть недоработали. Когда придумываем новые элементы экспозиции, делаем это коллективно вместе с командиром батальона, привлекаем ещё кого-то и на месте представляем, как это будет выглядеть. Планируем по центру сделать экспозицию о непосредственно инженерных задачах нашего батальона, их 10, начиная от маскировки и так далее, будем ставить макеты».

Снегирёв вспоминает историю появления комнаты боевой славы: «Два года назад, когда командующим Балтфлотом стал вице-адмирал Носатов, насколько я знаю, был выпущен приказ. Каждой части необходимо было создать или привести в порядок комнату воинской славы. Наш музей считается одной из лучших комнат боевой славы на Балтийском флоте. Здесь отражается не только история батальона, но и его текущие задачи и достижения, которых нет больше ни у кого. И, конечно, мы не забываем о тех, кто оставил свою жизнь, выполняя боевые задачи». По словам ответственного за музей, вице-адмирал Носатов был здесь: «Он ничего не спрашивал, но прошёл, посмотрел всё и сказал «Молодцы!» Я рядом стоял, слышал».

Внимание привлекает стенд с сирийским флагом, шевронами боевых подразделений, каской, несколькими светлыми мраморными осколками и каким-то электронным устройством. В отличие от музея Седьмого полка, здесь снимать не запрещают, а, наоборот, охотно рассказывают – калининградский инженерный батальон гордится своей работой по разминированию объектов в Сирии.

«Наш батальон в составе сводного инженерного саперного взвода выполнял боевые задачи на территории Сирийской Арабской Республики по обезвреживанию взрывоопасных предметов, – делится Снегирев. - После выполнения задач привезли немного трофеев и сделали уголок. Это фрагменты колонн из Пальмиры, это пояс шахида, но, конечно, без взрывчатки». Ответственный за музей объясняет, что эти фрагменты колонн в экспозиции потому, что не вошли в реставрацию. Всё, что можно было реставрировать, осталось в Пальмире.

Со всей экспозицией, если внимательно читать обо всех экспонатах, можно познакомиться где-то за полчаса. Сделав это, мы покидаем часть. Провожая до КПП, Снегирёв спрашивает нас о том, в каких музеях воинской славы мы были до этого в рамках подготовки материала. Мы рассказываем, офицер вздыхает: «Нашему-то всего два года…» Он прав – внушительная коллекция музеев в Доме офицеров и Седьмом полку собиралась десятилетиями. Поздравив на прощанье с 23 февраля нашего экскурсовода в погонах, прощаемся и желаем ему пополнения коллекции, а мысленно – всем, кто работает в подобных местах – сохранения традиций.

Фото: Артем Килькин