Выросли из тусовкиИнтервью с основателем тату-студии Molotov

Интервью с основателем тату-студии Molotov

10 лет назад Саша Востриков переехал в Калининград из Омска, чтобы открыть тату-студию Molotov. Софья Сараева обсудила с ним особенности бизнеса и то, как меняется отношение к рисункам на теле

Чем ты занимался до того, как переехал в Калининград?

Жил в Омске, работал в Ikea. Занимал две должности: начальника отдела выдачи крупногабаритных товаров и системного администратора. Отвечал за всё, что втыкается в розетку. Мне нравилось, как в компании налажены внутренние процессы. Если сотрудник не понимает, как решить задачу, он всегда может спросить у руководителя или позвонить в московский офис, и ему объяснят. Коллектив классный: все готовы помочь, с уважением относятся к чужой работе. Показательный пример: если принтер ломался в тот момент, когда я был занят выдачей товаров, никто не просил всё бросить и заняться ремонтом. Мне кажется правильным, когда команда может решать задачи самостоятельно. У нас пока так не получается, порой приходится дёргать администратора студии в её выходной. Параллельно занимался дистрибуцией фармакологических препаратов. Помогал ребятам из местной тату-студии: был администратором и высветлял татуировки. Специально не говорю «сводил», потому что это не всегда возможно.

Почему решил уехать?

Многие называют Омск серым и депрессивным. Зима там длится полгода: уже в октябре наступают холод и слякоть, заканчивается это только в мае. И хотя у меня была интересная работа и хорошая компания, хотелось попробовать пожить в городе с более комфортным климатом. Переезжать решили вместе с другом Андреем Запеваловым. Я уже знал, как работает «Тату Магия», — студия, кстати, до сих пор существует — и понимал, что смогу сделать подобный проект. До этого два года подряд ездил в Америку по программе Work and travel, там же сделал первую татуировку. Увидел крутые, атмосферные студии.

Чем они отличаются от российских?

В Америке эта индустрия начала развиваться гораздо раньше, бизнес стоит на серьёзных рельсах. Есть настоящие, трушные студии, которые выступают за культуру, и есть коммерческие, с суперсервисом и соответствующим ценником, — и те, и те классные. Им удаётся сохранять атмосферу и при этом зарабатывать деньги. И хотя нам есть куда расти, в России немало крутых студий: NBK в Краснодаре, Adept и Blackout в Петербурге, «Хруст костей» и Turbo Tattoo в Москве, другие проекты. При этом я считаю, что уровень топовых татуировщиков у нас повыше, — это видно по конвенциям (тату-выставки. — Ред.).

Захотелось повторить?

Да, мы точно знали, что после переезда откроем студию. Оставалось выбрать, где это будет.

Какие были варианты? Москва?

Не только. Прежде я несколько раз бывал в Екатеринбурге, мне он понравился: красивый, большой, молодёжный. В отличие от Омска, там работал «Макдоналдс» (улыбается). Но было холодно. Про Москву тоже думали, хотя и понимали, что не потянем. У нас было всего тысяч 3–5 долларов (доллар стоил 30 рублей. — Ред.). И пусть потом мы брали кредиты, стартовать с такой суммой в столице не рискнули. Мне кажется, любому начинающему предпринимателю трудно рассчитать, сколько понадобится инвестиций. Особенно когда тебе 24 года и ты гуманитарий.

Саша Востриков, 35 лет

Основатель тату-студии Molotov, соавтор подкаста «Кожаный сироп»18+

Родился в Казахстане, долгое время жил в Омске: получил образование переводчика-синхрониста, работал в Ikea и в местной тату-студии.

В 2011 году переехал в Калининград с другом Андреем Запеваловым. Вместе с калининградскими татуировщиками Сергеем Холмогорцевым, Богданом Вороным и Ервандом Акоповым открыл тату-студию Molotov на улице Юношеской в Калининграде. Первые клиенты пришли благодаря сарафанному радио — это были представители молодёжных субкультур.

В 2014 году студия переехала на улицу Кирова в Калининграде, заняла помещение площадью 150 кв.м. Тогда в Molotov работало 7–13 мастеров.

С 2019 года Molotov работает в Калининграде на проспекте Мира, по соседству с Seasons и «Прачечной». Новая локация, по словам Вострикова, позволила привлечь более взрослую аудиторию.

В месяц Molotov делает 140 татуировок.
Рекорд — 185.

Студия выпускает собственный мерч и проводит мероприятия: от традиционного для индустрии walk in day — дня «открытых дверей», когда можно попасть к мастеру без предварительной записи и сделать небольшую татуировку из предложенных эскизов, до «Molotov казино»18+ и «Molotov дартс»18+, в котором выбор рисунка доверен случаю. В разное время студия делала коллаборации с местными брендами: Mark Craft Burgers, Branch & Bowl, GS Coffeeshop, Haar Barbershop, Street Chef, Ponarth.

Свою первую татуировку набил в Америке.

Саша Востриков, 35 летОснователь тату-студии Molotov, соавтор подкаста «Кожаный сироп»18+Родился в Казахстане, долгое время жил в Омске: получил образование переводчика-синхрониста, работал в Ikea и в местной тату-студии.В 2011 году переехал в Калининград с другом Андреем Запеваловым. Вместе с калининградскими татуировщиками Сергеем Холмогорцевым, Богданом Вороным и Ервандом Акоповым открыл тату-студию Molotov на улице Юношеской в Калининграде. Первые клиенты пришли благодаря сарафанному радио — это были представители молодёжных субкультур.В 2014 году студия переехала на улицу Кирова в Калининграде, заняла помещение площадью 150 кв.м. Тогда в Molotov работало 7–13 мастеров.С 2019 года Molotov работает в Калининграде на проспекте Мира, по соседству с Seasons и «Прачечной». Новая локация, по словам Вострикова, позволила привлечь более взрослую аудиторию.В месяц Molotov делает 140 татуировок.Рекорд — 185.Студия выпускает собственный мерч и проводит мероприятия: от традиционного для индустрии walk in day — дня «открытых дверей», когда можно попасть к мастеру без предварительной записи и сделать небольшую татуировку из предложенных эскизов, до «Molotov казино»18+ и «Molotov дартс»18+, в котором выбор рисунка доверен случаю. В разное время студия делала коллаборации с местными брендами: Mark Craft Burgers, Branch & Bowl, GS Coffeeshop, Haar Barbershop, Street Chef, Ponarth.Свою первую татуировку набил в Америке.

А Санкт-Петербург?

Обсуждали, но не захотели. Во-первых, в то время туда ехали все — это же Питер. Но поскольку я вообще не пью алкоголь, тусовки меня не привлекали. Мы подумали, что Калининград будет похож на Прагу и Турин, и решили переехать сюда. Конечно, по приезде ничего европейского, кроме остатков старой архитектуры, не увидели.

Но всё равно решили остаться?

Да, назад дороги не было. Раз приехали, нужно было начать что-то делать. Мы никого здесь не знали, поэтому татуировщиков искали во Вконтакте. Одним из тех, кто откликнулся, был Сергей Холмогорцев. Он же посоветовал нам мастеров Ерванда Акопова и Богдана Вороного — таким был первый состав Molotov. Мы встретились, рассказали о своём видении. В целом сошлись во взглядах. Конечно, впоследствии некоторые вещи потребовали изменений. Я сам не татуирую и не рисую, из-за этого первое время было сложно строить команду, быть авторитетом для творческих людей. Мы классно общались и быстро стали друзьями, но бизнес требует управления.

Они до сих пор часть Molotov?

Сергей буквально недавно перешёл в другую студию, Богдан несколько лет назад перестал татуировать. Ерванд уже давно живёт в Москве, но когда прилетает, работает у нас. Андрей переехал в Таиланд, занимается там дизайном. Никаких обид, продолжаем общаться. Студии десять лет, за это время у нас сменилось немало татуировщиков — это нормальный процесс.

Вы открылись одними из первых в городе?

Да. Тогда большинство мастеров били на дому. Из студий работали «Калининградские чернила», «Тату-мир», Blood Cherry, Pride и Mastertattoo.

Немало.

Пять. Сейчас, мне кажется, столько студий только на проспекте Мира. По наивности мы решили со всеми познакомиться. В Омске тату-тусовка была дружелюбнее, все общались, делали совместные проекты. Здесь — нет. Когда мы пришли в первую студию, никто не понял, зачем нам это. В Mastertattoo и вовсе заявили, что мы открылись «на их улице», — они тогда работали на Горького, а мы на Юношеской. Все эти студии делили между собой небольшое количество тех, кто хотел делать татуировки, всех всё устраивало.

Вы пошли другим путём?

Мы поняли, что нужно взаимодействовать с местным комьюнити. Нам сильно помогли друзья татуировщиков, музыканты и другие артисты. Например, Витя Гусейнов, который сейчас работает в «Креспективе». Он помог выбрать первый фотоаппарат в студию, чтобы мастера снимали работы. Тогда ещё существовала «Божья коровия» (калининградский арт-фестиваль. — Ред.), делали с ними весёлые и смелые проекты. Сейчас такого нет. И, может быть, уже не нужно. Мне кажется странным пытаться молодиться в 30–40 лет. Если всё ещё хочется веселиться, — пожалуйста. Но не стоит делать это специально. Нужно поступать так, как чувствуешь, без оглядки на стандарты.

Мне кажется, в то время ещё существовали субкультуры.

Ты права. Скейтеры, панки — они были друзьями наших друзей и приходили в Molotov благодаря сарафанному радио. Плюс, мне кажется, у нас была более дружелюбная атмосфера, чем у других. Мы изначально задумывали проект таким, чтобы нам самим было комфортно и интересно работать, развиваться. Отсюда и наши принципы — не делать копии и попсовые татуировки, а развивать собственный стиль, экспериментировать.

Гости понимают, почему вы отказываетесь повторить ту или иную работу?

Не все. Но они не обязаны знать, как устроен процесс. Как, например, я не обязан разбираться в автомобилях. Да, я ими пользуюсь, но не ремонтирую — для этого есть профессионалы. В татуи­ровках должны разбираться мы, профессиональные татуировщики.

Пигменты для цветных татуировок

Пигменты для цветных татуировок

Сколько денег ушло на открытие?

Аренда составляла 55 тысяч рублей, мы заплатили за три месяца вперёд. Первый заказ на расходные материалы — 2 300 долларов. Но из-за проблемы с таможней его отправили обратно. Всё самое необходимое пришлось покупать в Москве, ждать доставку. До 2014 года приобретали материалы в Америке, работали с поставщиками напрямую. С введением санкций вырос курс, подорожала логистика. С учётом того, что у нас выросли объёмы, сотрудничать стало невыгодно. Возвращаясь к вопросу — на старт потребовалось около 300 тысяч рублей. Мебель и технику вроде телевизоров покупали на распродажах и барахолках, ремонт делали своими руками. Первые полгода жили прямо в студии, сами работали и администраторами, и уборщиками.

Тату-машинки принесли мастера?

Да, мы предоставляли всё, кроме машинок. Вскоре появилась классная традиция дарить мастерам на день рождения машинку, какую они сами выберут. Сейчас перестали — не знаю почему.

Расскажи, как всё устроено в части санитарных норм.

Тату по-прежнему не считается отдельным видом деятельности, большинство студий оформлено как салоны красоты. И хотя лицензия не нужна, вокруг этого немало спекуляций. Появилось несколько контор, пытающихся заработать на начинающих предпринимателях, продавая им «лицензии». Можно, конечно, оформиться как медицинское учреждение, но это не обязательное требование: достаточно, чтобы у мастеров были медкнижки, и они понимали, что делают. Больше других в безопасности клиентов и мастеров заинтересованы сами тату-студии. Мы предпочитаем лишний раз перестраховаться.

Когда студия перестала быть развлечением?

Наверное, года через три. Заработок мастеров стал достигать 100 тысяч рублей, в то время как в других отраслях хорошей зарплатой были 35–40 тысяч. Мы поняли, что можно зарабатывать не только в декабре или августе, когда сфера услуг на подъёме, но и в другие месяцы. Проанализировали свою работу.

К какому выводу пришли?

Что нужно улучшать сервис, стать более гостеприимными. Помогла книга Игоря Манна «Точки контакта»16+, в ней много интересных идей. Например, что можно улучшить опыт клиента на всех этапах: от момента, когда он задумался о татуировке, до того, как она у него зажила. Мы разобрали все эти вещи: как люди к нам дозваниваются, комфортно ли им ждать начала сеанса, светло ли у нас, какой запах в помещении. Татуировка — стрессовая процедура. Нашей задачей было уменьшить стресс. С помощью ещё более качественных расходников, хорошей кофемашины, игровой приставки, нового ремонта и так далее. При этом важно посчитать экономику, чтобы инвестиции не были напрасными.
Наша готовность меняться совпала с недопониманием, возникшим в отношениях с арендодателем. Поэтому приняли решение переехать. К тому времени у нас уже работали восемь человек, требовалось пространство больше. Мы стали собирать более сложную статистику: количество отказов и возвращений, время подготовки эскиза. Скорее всего, ребятам это не нравилось. Они воспринимали изменения как что-то, связанное с работой в офисе, откуда они или когда-то ушли или куда вовсе не стремились. Возможно, средний чек — действительно занудная вещь, однако больше зарабатывать будет тот, кто вникнет в подобные вещи.

Насколько я помню, студия на Кирова была большая.

Всего там 210 квадратных метров. Изначально мы рассматривали другое помещение. Из-за сложной экономической ситуации большинство арендодателей тогда прописывали в договоре, что аренда в долларах. Мы не могли так рисковать. Когда нашли эту локацию, появилась мысль объединить несколько разных проектов — тату-студию, кофейню, барбершоп, какую-нибудь мастерскую. Когда я рассказывал об этом людям, способным составить нам компанию, все соглашались с тем, что идея классная. Но когда нужно было вкладывать деньги и заниматься ремонтом, энтузиазм убавлялся. Проблемой это не стало: мы заняли 150 квадратов, два этажа. В цоколе открылся барбершоп Yuppi. Организовывая пространство, учли предыдущий опыт. Удобнее расположили рабочие места татуировщиков, сделали зону отдыха. Подход стал более взрослым: мы старались не опаздывать, заботились о комфорте клиентов. Это достаточно простые вещи, но их ценность осознаёшь не сразу. Не понимаю, зачем кто-то сегодня позиционирует кофе с печеньками как конкурентное преимущество.

Вы долго проработали на улице Кирова?

Около пяти лет.

Рабочее место татуировщика

Рабочее место татуировщика

Ты говоришь, что студия задумывалась как филиал.

Да, первые полгода работали сразу две студии — на Кирова и на проспекте Мира. На открытие новой я потратил чуть больше 1,5 миллиона рублей, включая ремонт и покупку оборудования. Закладывал, что вложения окупятся примерно через полтора года. Но окупились уже через девять месяцев. С учётом того, что мы попали в локдаун.

Пока здесь шёл ремонт и не были налажены процессы, я редко появлялся на Кирова. Часть старой команды немного расслабилась. Потом кому-то не понравился новый формат — слишком светло, другая музыка. Через некоторое время мы расстались с четырьмя татуировщиками. Кто-то вернулся в родной город, с другими мы попрощались, потому что им было сложно соответствовать требованиям. Богдан вообще закончил татуировать. В итоге татуировщиков стало меньше, чем требуется.

В среднем содержание одной студии обходится в 300 тысяч рублей в месяц, включая аренду и рекламу. Соответственно на две студии требовалось 600 тысяч. И это не означало, что заработаем мы в два раза больше. Логично было закрыть одну из студий. Так и произошло. Тогда нам казалось, что город слишком маленький для двух студий. Сейчас всё чаще возвращаемся к мысли о расширении.

Сколько стоит татуировка?

От трёх тысяч рублей. Всё зависит от сложности, которая складывается из разных факторов: время, детализация, место. К примеру, на предплечье делать проще, чем на рёбрах и животе. Подготовка эскиза практически всегда занимает больше времени, чем нанесение рисунка на кожу. Научиться нанесению татуировки может любой человек, но не каждый может создать эскиз. Пробовал рисовать сам — получалось не так, как хотел. После чего заметил закономерность: чем больше времени тратил на татуировки, тем меньше зарабатывала студия. Я не могу делать несколько дел одновременно, поэтому выбрал для себя управление.

Как оцениваешь конкуренцию?

Во-первых, татуировки нужны не всем. Во-вторых, их делают не каждый день. Учитывая, что платежеспособность населения уменьшается, мы конкурируем не только с тату-студиями, но и со всеми другими компаниями, кому люди отдают деньги. Что касается других студий, мне не нравится, что всё упирается в идею татуировать дешевле, чем соседи, — конкуренция получается бестолковой. Поэтому мы не делаем татуировки за тысячу рублей, уже лет семь нет акций и скидок: это дорога в никуда. Считаю, что студии должны придумывать мероприятия, действия, какое-то шоу и, главное, работать над качеством татуировок. Это заставляет индустрию шевелиться.

Почему не делаете татуировки несовершеннолетним?

Это принципиальная позиция. По опыту, большинство тех, кто делает татуировки в молодости, в будущем предпочитает от них избавиться. Я сделал первую в 21 год и не жалею. Мы не хотим, чтобы эти люди через пять лет с сожалением рассказывали другим, что сделали татуировку, которую стесняются показывать. Во-вторых, не хотим заморачиваться с хранением персональных данных — нужно будет брать разрешение у родителей несовершеннолетних, делать копию паспорта.

Ты сталкиваешься с мнением, что то, чем ты занимаешься, — несерьёзный бизнес?

Да, конечно. Причём, как ни странно, скепсис есть и у молодых ребят. Недавно общался с владельцами одного местного бренда одежды. Они рассказывали, что у них огромное количество подписчиков в инстаграме, поставки в Москву. Но как только дело коснулось рентабельности, оказалось, что не всё так круто: цифры большие, а выхлопа нет. Мне кажется, нужно не хвалиться, а классно делать свою работу.

Фото: Татьяна Мозжухина